Лия могла, не вызывая особого подозрения, навести справки о некоем владельце галереи, не гнушающемся приторговывать антиквариатом или драгоценными камнями. Механика Серегина была простейшая – он заполучал темпераментную любовницу и ценного осведомителя, используя рекламную терминологию, «…в одном флаконе».

Утренний свет солнечными брызгами проникал в комнату. Яркие веселые блики играли на полированной поверхности мебели, стенах, оклеенных дорогими английскими обоями – предметом особой гордости Лии, на гранях многочисленных хрустальных фужеров и ваз, плотными рядами занимавших полки серванта. В открытую форточку врывался ветерок и играл роскошными шторами.

Святой проснулся, но не спешил сбрасывать пушистый плед и покидать постель. На табло электронных часов зеленые цифры показывали без пятнадцати шесть.

«Скоро Лия примчится», – подумал Святой, блаженно потягиваясь.

Из спальни доносился колоритный храп с присвистом. Второй «мушкетер» спал без задних ног. Вчера они весь день колесили по антикварным магазинам, новым картинным галереям и аукционам. Рейд существенных результатов не принес. Правда, продавщица из «лавки древностей» в тихом арбатском переулке вроде бы знала одного Гогу, сдававшего на реализацию кое-какие безделушки. Но мало ли Гог в многомиллионном городе?

К тому же, по описанию, выбитому тумаками Серегина из нижнетагильского рокера, Гаглоев был невысоким лысым плюгашом без особых примет, если не считать золотого перстня с желтым камнем вроде янтаря на большом пальце левой руки. Камень предохранял хозяина от болезней и сглаза – так, во всяком случае, объяснял свою привязанность к украшению сам Гаглоев.

Гога-2 золотых побрякушек не носил, ростом был выше среднего, а главное – заплетал длинные волосы в косичку а-ля Борис Гребенщиков. Судя по всему, какой-то ветеран движения хиппи спускал остатки коллекции покойного деда-академика, дабы забить косячок, то есть купить на Лубянской площади легких наркотиков для услады души.

Лязгнул дверной замок, что заставило Святого натянуть плед до подбородка. Зал, где он занимал диван, был проходным, и, хотя Лия не обращала на него внимания, Святой не мог перебороть в себе стыдливости. Это довольно странное для бывшего офицера качество было результатом провинциального воспитания.

– Хай! – слетел с густо накрашенных губ хозяйки квартиры индейский клич из популярных некогда фильмов студии «Дефа».

Обольстительная барменша пронеслась по комнате, на ходу сбросив короткий дамский пиджак бирюзового цвета, швырнув сумочку на кресло и вжикнув «молнией» юбки.

– Хватит друшлять! – Лия сдернула плед. – Я по-стахановски вкалываю всю ночь, а здоровенные битюги сопят в обе дырки! Бегемотик! – Этот призыв адресовался Серегину. – Поднимайся!

– Оторва ты, Лийка! – укоризненно заметил Николай, моргая заспанными глазами. – Носишься голышом перед непорочно чистым мужчиной! Хотя бы тапочки комнатные надень! Тьфу! – Серегин стыдливо ткнул перстом в алые сердечки на полупрозрачном нижнем белье подруги. – Стыдоба!

– Ревнуешь, муравейчик ты мой! – проворковала Лия. Затем она разбежалась, прыгнула и повисла на сердитом любовнике, словно обезьяна на финиковой пальме. – Ну обними своего мышонка! – просюсюкала она, сложив губы трубочкой для поцелуя.

Утомленный вчерашними странствиями, а еще больше непрерывным сексуальным марафоном, Николай голосом умирающего лебедя попросил:

– Может, сделаем паузу, скушаем «Твикс» и баиньки?.. Шесть часов утра! Я в армии обет дал: на гражданке раньше десяти не вставать! – Николай подхватил подругу на руки и закружил по комнате. – Спи, моя радость, усни…

Но тут взорвался Святой:

– Сначала Лия устроила переполох, теперь ты отплясываешь танец маленьких лебедей. А мне что делать прикажете?! – Завернувшись в плед, точно древний римлянин в тогу, он сел на край дивана.

– Любоваться влюбленными! – протянула хозяйка. – Димочка, ты иди фейс сполосни, бивни щеточкой прошуруй, гимнастику сделай, а потом нам утренний кофе забацай и яичницу с ветчиной. Да… – Она приложила палец к пухлым губам. – Достань винчик из бара, положи в холодильник. Если микроволновка не будет врубаться, долбани по ней кулаком! Я голодная как волчица…

– Проголодавшаяся барменша… – хмыкнул Серегин, не выпуская Лию из рук. – Это что-то новое! Вам на работе рты пластырем заклеивают?

Перебранка голубков служила вступлением к обычной утренней процедуре, так раздражавшей пенсионера с верхнего этажа. Но пожелание Лии съесть ранний завтрак было чем-то новым. Впрочем, обязательный танец эта пара исполнила на профессиональном уровне: две розовые физиономии сияли, словно «спортсменам» вручали за него золотые олимпийские медали.

– Кушать подано! – жестом официанта Святой пригласил неутомимых любовников к столу.

– Кажись, я нашла нужного вам хмыря, – говорила Лия с набитым ртом. – Костик, крупье казино, подсказал. Он с этими свиньями на короткой ноге, дружбу водит. Я просила Костика свести меня с торгашами камушками: мол, желаю сбережения в надежные ценности перевести, чтобы никакая инфляция кусочка от моих вложений отколупнуть не могла. – Она сделала паузу для глотка вина. – Сегодня подруливает ко мне обтянутый кожей скелет и комплименты килограммами отвешивает, а гляделками в разрез блузки постреливает…

– Ты, конечно же, ради дела пуговки пониже расстегнула, выставила прелести на всеобщее обозрение! – ревниво вставил Серегин.

– А то! – пожала плечами Лия, дразня любовника пикантными подробностями. – Мумия эта и раньше в казино наведывалась, но я не знала, кто он. Костик объяснил – Федор Владимирович, подпольный ювелир и антиквар по совместительству. Государство лицензий на работу с драгметаллами не выдает, и он свой бизнес втихаря ведет… – Хозяйка расправилась с яичницей и закурила. – Сперва сапфиры предлагал. Говорил, что они очень идут к моим голубым глазам, а я на изумруды напирала. Вешала этому Федору Владимировичу лапшу на уши: и по гороскопу они мне подходят, и сведущие люди рекомендовали покупать исключительно уральские изумруды…

Лию охватил азарт. Она принялась в такт рассказу притопывать ногой, пока рука Серегина не легла ей на колено.

– Представляете, он клюнул! Я в точку попала! – девушка торжествующе ударила миниатюрным кулачком по столу. – Этот тип хочет перепродать два изумруда за умеренную цену!

– Ну и что? – скептически спросил Николай и почесал щетину. – Не оскудела богатствами земля русская… Мафия с Урала самоцветы самосвалами вывозит.

– А то! – Лия щелкнула его по носу. – Изумруды вправлены в старинную церковную чашу! Доставать из оправы камешки Федор Владимирович не собирается… – на одном дыхании выпалила девушка.

Друзья так и замерли.

– Времени на раздумья нет! У него правило: предлагать товар один раз. Чаша уникальная, изумруды чистой воды, ни единого пятнышка. Стоимость – восемнадцать штук долларов. Если средства позволяют и есть желание, он будет ждать меня в сквере у Большого театра ровно в два часа дня. Я согласилась! – закончила Лия и облегченно перевела дух.